Папа, вставай, война началась!
Моя беседа 5-летней давности о событиях августа 1999 года с известным московским журналистом И.Суховым, которая вошла в журнал "Профиль" (выпуск №30, 2014 г.)
Иван Сухов, журнал "Профиль" 30-2014
Один из командиров ополченцев, отбивавшихся от чеченских боевиков до прихода военных, о Басаеве, предательстве и героях обороны Ботлиха
15 лет назад, утром 7 августа 1999-го, крупный отряд чеченских боевиков под командованием Шамиля Басаева и эмира Хаттаба вошел с территории тогда де-факто независимой Чечни в Ботлихский район Дагестана. Боевики объявили, что намерены освободить «исламское государство Дагестан» от российской оккупации.
В Дагестане очень многие по-прежнему признательны Владимиру Путину, которому в первые часы своего пребывания во главе российского кабинета министров удалось «прекратить истерику». У некоторых высокопоставленных чиновников в Москве вторжение вызвало панику, ощущение, что «мы потеряли Дагестан», и предчувствие «эффекта домино», который мог охватить другие российские республики, тогда еще хорошо помнившие о временах «парада суверенитетов» в начале 1990-х.
Для того чтобы удержать в составе страны ее самую южную республику, потребовалась не только решимость нового премьера, но и полтора месяца кровопролитных боев – сначала в Ботлихском районе, потом в так называемой Кадарской зоне, где часть сел провозгласили шариатское правление и были заняты боевиками, и в пограничном с Чечней Новолаке. Впереди были взрывы жилых домов в дагестанском Буйнакске, Москве и Волгодонске и долгая вторая война в Чечне.
Между тем результаты боев в Дагестане, где живет около 2,5 миллиона человек и который в этническом, конфессиональном, социально-политическом и просто ландшафтном плане устроен существенно сложнее соседней Чечни, могли оказаться иными, гораздо более плачевными для России. Если бы не местные жители, вставшие плечом к плечу на пути вторжения Басаева и Хаттаба еще до того, как российские военные развернули в горах свои части и соединения.
Муртуз Гасангаджиев, сейчас депутат муниципального собрания районного центра Ботлих, 7 августа 1999 года стал заместителем начальника штаба ботлихского ополчения. Он поделился с «Профилем» своими воспоминаниями о часах, когда ботлихцы остались фактически один на один с врагом.
– Вы помните, как все началось?
– Я тогда работал в расчетно-кассовом центре Национального банка Дагестана в Ботлихе, это структура Центробанка. 7 августа 1999 года пришлось на субботу, в этот день я обычно отсыпаюсь за всю неделю. Но в то утро мне не дали выспаться. Дети подошли, говорят: «Папа, вставай, война началась!» Я их отогнал, думал – шутят. Не встал, когда жена сказала, что какие- то вооруженные люди захватили соседние села. Потом пришла мать: «Сын, вставай, война!» – «Какая война?» Мать сказала, что села Ансалта и Рахата захвачены вооруженными людьми, пришедшими со стороны Чечни. Она велела мне выйти и быть со всеми. Было часов семь утра. Все ботлихцы собирались на площади перед бывшим зданием колхозного управления, где традиционно собирается сельский сход. К восьми часам почти все собрались. Открыл сход Магомеднаби Азаев – он тогда работал проректором Дагестанского политеха и был дома в отпуске. Азаев подтвердил, что вооруженные бандформирования вторглись со стороны Чечни и захватили села Ансалта и Рахата. Командуют отрядами Шамиль Басаев и Хаттаб, штаб они основали в Рахата, на территории бурочного комбината (традиционное производство бурок. – «Профиль»). Туда уже уехала на переговоры делегация из Ботлиха: и.о. главы района, имам села Ботлих, глава села, председатель райсобрания и некоторые другие. Азаев сказал, что, по имеющейся информации, боевики намерены к вечеру захватить Ботлих, поэтому было решено создать народное ополчение.
– А о чем были переговоры?
– Басаев перед вторжением неоднократно бывал в Ботлихе и знал некоторых людей из районного руководства. Эти довоенные встречи проходили официально в форме контактов между Ботлихским районом Дагестана и Веденским районом Чечни. Поэтому члены ботлихской делегации знали Басаева, а Басаев – их. И они спросили Шамиля, зачем он пришел с войсками. Тот ответил, что целью является джихад и изгнание власти неверных. Имам Ботлиха ему ответил, что нет оснований для джихада, никаких препятствий для мусульман власть не чинит. Но эти разговоры ничем не завершились. Уже к возвращению переговорщиков ботлихцы создали штаб ополчения, сформировали отряды, выставили патрулирование. Штаб состоял из 11 человек, я был избран заместителем начальника штаба. Первым делом мы все имевшиеся в селе автомобили отправили на вывоз жителей Ансалта и Рахата, которые в массовом порядке уходили из захваченных боевиками сел. Все оружие, которое было у ботлихцев – в основном охотничье, но было и боевое, – задействовали для нужд ополчения.
– Было ли какое–то взаимодействие с официальными гражданскими и военными властями?
– В тот день меня неоднократно вызывали на работу в РКЦ, звонили сверху, банковское начальство из Махачкалы. Приказали уничтожить всю денежную наличность в хранилище. А это огромные деньги. Я ответил, что подпишу любые акты, но прийти не могу, так как занят организацией ополчения.
В это время вместе с другим членом штаба, Магомедкамилем Дибировым, мы поехали в район аэропорта, где были военные. Без препятствий подъехали на уазике прямо к армейским генералам. Там были один генерал-полковник и два генерал-лейтенанта (вероятно, генерал-лейтенант Владимир Булгаков, генерал–лейтенант Анатолий Сидякин и, возможно, генерал-майор Магомед Тинамагомедов, тогда военком Дагестана. – «Профиль»), рядом с ними министр внутренних дел Дагестана Адильгирей Магомедтагиров и известный в республике бизнесмен и политик Гаджи Махачев, оба ныне покойные (Магомедтагиров убит в Махачкале 5 июня 2009 года, Махачев погиб в ДТП в Москве 19 декабря 2013-го. – «Профиль»).
Мы попросили у генералов дать оружие нашим ополченцам под гарантии наших ответственных лиц в правительстве республики или в районе. Один из генералов, извинившись, ответил: «Ребята, у Москвы нет доверия местному населению». Мы тогда обратились к Магомедтагирову, но он ответил, что не может помочь, оружия самим не хватает. Тогда Махачев сказал, что найдет оружие. Потом начался обстрел, и он первый побежал к вертолету. А вечером по телевизору заявил: «Анди стоит намертво, Гагатли стоит намертво, Ахвах стоит намертво, а в Ботлихе предатели!» Все ботлихцы возмутились: Ботлих в этот первый день был единственным местом, где организовали вооруженное противостояние бандформированиям, а Махачев нас назвал предателями.
– Почему?
– Логику Махачева трудно понять. Хотя, как говорил один местный учитель, многие из тех, кто по итогу событий получил государственные награды, в случае, если бы та сторона все же захватила Дагестан, заняли бы высокие должности и при новой власти.
– Когда пришла первая помощь?
– Уже вечером 7 августа прибыл глава соседнего, Казбековского района Амир Азаев с полусотней хорошо вооруженных парней. Все они были работниками органов райвласти их района. Это очень ободрило ботлихцев. Утром следующего дня я сам был свидетелем разбора у главы района, где Азаев «грузил» руководство РОВД, которое отозвало из села Тандо милиционеров прямо перед приходом банд: «Почему вы нас туда не отправили? Мы что, пришли сюда детский садик охранять?». Но уже к обеду 8 августа, попрощавшись с ополченцами, Азаев со своими бойцами уехал к себе в район, потому что поступила серьезная информация об обострении ситуации на казбековском участке границы с Чечней. В тот же день наш штаб принял решение о вывозе из Ботлиха женщин и детей. Существовала угроза, что по опыту Буденновска (город в Ставропольском крае, подвергшийся нападению отряда Шамиля Басаева в ходе первой чеченской войны 14 – 19 июня 1995 года, погибли 147 человек, ранены 415. – «Профиль») женщины и дети могут быть взяты в заложники. Но я, например, свою семью отправить в тот же день не смог. Они ночевали на краю села у родственника. На следующий день почти все ботлихские женщины и дети были вывезены. Этот шаг ботлихцев продемонстрировал всем решимость, с которой мы намерены защищать свое село. Правда, ботлихские женщины и дети оказались без внимания властей, когда они прибыли в Махачкалу. К примеру, моя семья в Махачкале более 10 дней вместе с другими родны- ми ютилась у родственников в 3-комнатной квартире. Это в общей сложности 35 человек, из которых более 20 – дети. Те дни они до сих пор вспоминают с ужасом. Стояла жара, в течение суток не было ни минуты, когда хотя бы один из грудных детей не плакал. А один ахачкалинский чиновник из числа уроженцев района сказал: «Ботлихских женщин и детей не будем принимать, ведь Ботлих не захвачен боевиками». Два дня ботлихцы сами противостояли тем бандам. Боев не было. Видимо, когда Басаев увидел, что мы вывезли женщин и детей, он понял, что занять райцентр без боя будет невозможно. Но было тяжелое психологическое противостояние. Все эти дни ботлихская молодежь настойчиво требовала у районного военкомата и милиции оружие. Кончилось тем, что при военкомате сформировали комендантскую роту, человек 30.
– Как она взаимодействовала с военными?
– Во время боев на высоте «Ослиное ухо» (господствующая высота 1622,5. После того как оттуда в результате нескольких попыток штурма были выбиты боевики, Басаев фактически свернул так называемую операцию «Имам Гази– Магомед» и отступил с оставшимися силами назад в Чечню. – «Профиль») один войсковой подполковник и ботлихские ополченцы Ибрагим Ибрагимов, братья Магомедсагид и Мухтар Муртазалиевы и Сиражутдин Шалапов ночью под перекрестным огнем доставили группе десанта боеприпасы и воду. Они на своих плечах вынесли с поля боя раненого командира группы (командир батальона 108-го гвардейского парашютно-десантного полка 7-й гвардейской парашютно-десантной дивизии майор Сергей Костин. – «Профиль»). Ранения оказались смертельными, он скончался в Ботлихской больнице. Это один из эпизодов, а привести их можно десятки.
– Когда у вас появилось ощущение, что все позади, угрозы больше нет?
– Первоначально такое ощущение появилось с назначением Путина 9 августа, было ощущение, что все кончилось. Уверенность придавало то, что в Ботлих прибыла военная техника. Танками, бэтээрами, самоходными артиллерийскими установками, системами залпового огня заполнилась вся дорога от Гимринского тоннеля до Ботлиха, а это больше 130 километров. Но тогда мы не знали, что впереди еще почти три недели боев и война в других районах Дагестана, а потом в Чечне. А теперь как-то не очень верится, что прошло уже 15 лет. Все равно остается ощущение неопределенности. Стало много табуиро- ванных тем, о которых просто опасно говорить. ■
Нет комментариев. Ваш будет первым!
