|
Гаджи, ты имеешь в виду то, как я «сбежал» в Питер, бросив на произвол судьбы митингующих?
Я не имею привычки оправдываться, потому что стараюсь не совершать недостойных поступков, но раз у тебя возник вопрос по поводу моей совести, отвечу на него.
22 мая 2005 г. делегация ботлихцев была приглашена в Госсовет. На встрече принимал участие весь аппарат республиканской власти. Ботлихскую сторону представляли 7 делегатов, избранных на состоявшемся 20 мая сходе села. Разговор на встрече у Председателя Госсовета получился очень тяжелым.
В самом начале встречи произошел инцидент, связанный с тем, что я, на правах руководителя ботлихской делегации, перебил выступление деда (Председателя Госсовета РД М.Магомедова), в котором он в категоричной форме требовал немедленно прекратить блокаду строительства военного городка. Я напомнил руководству республики о том, как они неделей раньше попросили делегацию ботлихцев сесть за стол переговоров, в результате чего была достигнута договоренность о проведении схода ботлихцев для выработки условий, при котором ботлихцы согласились бы со строительством на их территории военного городка. Я отметил, что ботлихцы, как и было обещано, провели сход и приняли решение согласиться с размещением городка только при условии официального признания властями ботлихского народа и создания для них отдельной административно-территориальной единицы (район или участок).
Видимо, мои слова очень сильно разгневали деда. Он стал кричать, назвал это неслыханной дерзостью, сказал, что никогда такого не будет. Тогда я встал и сказал, что не вижу смысла в дальнейшем разговоре и попросил всех ботлихцев выйти. Меня поддержал только Далгат Дибиров. Когда мы дошли до выхода, Магомедали Магомедович, резко переменив тон, очень мягко обратился к нам с просьбой, прежде чем выйти, выслушать его - старого человека. Такое обращение подействовало и мы с Далгатом, стоя у дверей стали его слушать. Далее было очень много выступлений, но в итоге мы не согласились прекратить блокаду. Единственное что мы обещали – это довести до народа требование республиканской власти о прекращении блокады. Обращаю внимание на то, что никакой речи о насильственном разблокировании строительства военного городка на встрече не было. Кстати, если ты в курсе, насильно оттуда никто и никого не уводил.
Выйдя из белого дома, я обратился к нашей делегации с вопросом как мне поступить: ехать в Санкт-Петербург в командировку или отправиться вместе с ними в Ботлих (у меня на руках был билет на самолет и командировочное и об этом каждый из делегатов знал)? Далгат Дибиров ответил, что это дело всего ботлихского народа, а не лично одного человека и без меня они сами смогут решать все возникающие вопросы, поэтому мне следует отправляться в командировку. Это мнение поддержали все присутствующие.
Чтобы понять, почему меня направили в командировку, поясню, что республиканское руководство с самого начала блокирования строительства, начало вести работу по изоляции меня от протестных акций. В конце апреля 2005 г. Председатель Национального банка РД С.Ильясов издал приказ о моей стажировке, расписанный на весь май месяц (я работал в системе ЦБ РФ, РКЦ с.Ботлих). Первую декаду мая я стажировался в г.Кизляр и Махачкале (ГРКЦ), затем намечались Дербент и другие РКЦ в республике. Но в начале мая много выходных и все выходные я проводил вместе с митингующими. Поэтому была срочно принята корректировка в график. 16 мая должен был быть в Казани. Меня буквально сняли с самолета, сообщив, что командировка отменяется. Это нужно было для того чтобы отправить на более длинную стажировку. Таким образом, я был направлен на двухнедельные курсы повышения квалификации в Санкт-Петербурге. О моих командировках и для чего они придумывались, знали все организаторы блокады и каждый из них говорил, что надо сохранить работу.
Итак, 23 мая я прилетел в Питер. В эту ночь, как и все ботлихцы, я тоже не спал, был на связи. Целый день 24 мая, сидя на занятиях, мыслями я был там, где была моя мать и малолетние дети, жена и сестры, словом, всё для меня родное, близкое. Каждую свободную минуту я звонил в Ботлих.
История с противодействием строительству военного городка, наряду с организацией противостояния НВФ в 99-м – самые достойные страницы моей жизни и я всегда этим горжусь. В обоих случаях победил ботлихский народ, и я сыграл в них не последнюю роль. Но ботлихцы проиграли во внутренней борьбе, между собой, в борьбе с 5-й колонной, которая и в первом и во втором случаях, принимая активное участие в событиях, только и ждала развязки, для того чтобы «пожинать плоды».
Какие мысли были в моей голове, что было у меня на душе? Никто из смертных лучше меня не знает этого. Проблема в том, кто и как оценивает данную ситуацию, ведь, каждый судит по себе. Кто расценивает эту командировку как трусливое и бессовестное бегство, тот сам является трусом и бессовестным беглецом, потому, что в подобной ситуации поступил бы именно так. Об этом говорит наука - психология.
Кто говорит то, о чем не может свидетельствовать – сплетник или клеветник.
Но клянусь всем для меня святым: и тогда, и теперь я бы отдал всю мою оставшуюся жизнь за то, чтобы в тот день - 24 мая 2005 г. быть вместе с моим народом.
Я часто спрашиваю себя: «А что бы я сделал, если бы в тот день был в Ботлихе?». И каждый раз отвечаю себе: «Не знаю, наверно ничего!».
Ни в коем случае не следует считать мой ответ оправданиями - для меня в этом нет никакой необходимости. Хотя бы потому, что я тебя не знаю и не нуждаюсь в твоем понимании, одобрении, осуждении или поддержке.
Ты спросил, где была моя совесть - я ответил!
Если хочешь знать правду – вот она. Но если цель оклеветать, то тут ничего не поделаешь.
АЛЛАГЬ НАМ ВСЕМ СУДЬЯ! ПУСТЬ ОН РАССУДИТ НАС! ИНШАЛЛАГЬ!
| 
ого, страсти накаляются. уже более 1000 просмотров
В-четвертых, «я начал прыгать», как ты выражаешься, не после сокращения моей должности, а задолго до этого, о чем свидетельствует моя переписка, адресованная к главе с требованиями наведения порядка в вопросах землепользования, прекращения криминализации деятельности сельской администрации. К сведению, мое письмо к главе (вх.№23 от 30 января 2013 г.), ставшее для него тревожным сигналом, поступило в сельадминистрацию за 20 дней до появления идеи об избавления от ненужных людей, в числе которых к моей гордости оказался и я. Это письмо пожелали подписать еще 9 депутатов, для чего мне пришлось забрать обратно письмо, направленное на регистрацию к управделами сельского Собрания и переделать его из обращения одного депутата на Обращение группы депутатов. Сам текст передаланного Обращения подтверждает это, т.к. по невнимательности в последнем абзаце вместо: «считаем» осталось: «считаю». 
